О том, как понять загадочную русскую душу и донести до иностранцев некоторые труднообъяснимые вещи, сегодня говорили на ВВЦ. Там проходит I Международный конгресс переводчиков с русского. Кроме собственно переводчиков на него пригласили немало современных российских писателей, но большинство дискуссий все равно крутилось вокруг классиков, казалось бы, сто раз переведенных чуть ли не на все языки мира.
Почему произведения Гоголя, Достоевского, Чехова и Булгакова переводят снова и снова, узнал корреспондент НТВ Сергей Морозов.
Конгресс проходит под пушкинским эпиграфом «Переводчики — почтовые лошади Просвещения». Почтовые, то есть, наиболее загнанные и бесправные животные литературного тракта. Они заняты в принципе невозможным ремеслом, о чем сегодня и рассказали друг другу. Иностранная литература привлекает другим взглядом на мир, и как раз это не переводится. А тут еще язык. Например, державинское «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный» на испанском…
Тут узнаешь новое не только о русской литературе. Мири Литвак из Израиля говорит, что русский язык по природе своей многословен, и письмо в 20 строчек на иврите по-русски растянется на 10 страниц. А уж то, что на иврите можно обсудить за 20 минут, русские будут проговаривать восемь часов. Но теперь многое становится понятным.
Строки Цветаевой на иврите. Русская поэзия сталкивается с неожиданным препятствием: названий некоторых растений нет в языке вообще. А вот поэт Михаил Яснов, переводя современных французских поэтов, споткнулся на том, что они отсылают читателя к Гийому Аполлинеру. И надо так перевести, чтобы русский читатель тоже почуял: на что-то тут автор намекает. Хотя был в его практике и более удивительный случай.
Михаил Яснов, поэт, переводчик французской поэзии: «Перевел четыре строчки, которые поддались сразу, они мне очень понравились: „Слон большой, огромный слон, но зато и добрый он. Так ведется меж зверей тот, кто больше, тот добрей“. И вот я перевел эти строчки вновь, я ведь эти стихи знаю, я с ними рос. Почему я их сейчас перевел из Жана-Люка Моро? И тут же сообразил: так ведь это Заходер. И, действительно, ошибся в паре слов. Оказалось, это стихи Заходера, которые Жан-Люк Моро перевел на французский язык».
В России, говорилось сегодня, есть такой подход: переведена вещь на русский, и слава богу. А в Британии, например, есть несколько переводов «Евгения Онегина». Астено и Митчел привезли еще один, свой. Или вот в Японии взяли и перевели по-новому Достоевского. У нас его и без перевода не всякий читает.
Мицуёси Нумано, профессор славистики Токийского университета, переводчик: «„Братья Карамазовы“ вышли в новом переводе профессора Камияма. Эта книга стала бестселлером — верите, не верите, — потому что стиль японского языка Камияма очень современный. Ему удалось сделать такой перевод, который будет более доступен для молодежи».
Встречи авторов со своим переводчиком — это очень тонкое дело. Что если перевод выйдет хуже оригинала? А если лучше? Писатель Юрий Буйда работает с Софи Бенеш уже 15 лет. За это время она перевела и издала пять его книг во Франции.
Юрий Буйда, писатель: «Софи мне задавала вопросы — что это такое или что я подразумеваю. Это нормальная, можно сказать, черновая работа переводчика. Иногда вопросы были очень каверзными, потому что она знает больше меня. Но я старался».
На встречу переводчиков и писателей сегодня пришли многие, но совпадений — вот писатель, а вот его переводчик — было мало. «Почтовые лошади Просвещения» сегодня не встретились с отправителями почты. Но это, наверняка, дело времени.
Загрузка...