Манеж: от пожара до пожара

Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости. Это напоминало реалити-шоу: Манеж горел в день президентских выборов 14 марта 2004 года под прицелом десятков телекамер. Ночью, стоя на Красной площади и комментируя предварительные итоги народного волеизъявления, президент Владимир Путин то и дело озирался назад, туда, где бушевало зарево. Через день от архитектурного шедевра XIX века остались лишь стены, а спустя год столичные власти с помпой открывали новый, отреставрированный Манеж, дополненный несколькими подземными этажами. Случайное это совпадение или нет, но за последние 15 лет подобная участь постигла многие памятники архитектуры Москвы. Рожденный на пепелище Манеж, погибший в огне, своим появлением тоже обязан огню, вернее знаменитому пожару 1812 года, уничтожившему большую часть деревянных построек Москвы. Сразу после победы над Наполеоном была создана специальная комиссия, в задачу которой входило на месте выгоревшей деревянной застройки создать единый архитектурный ансамбль, куда входил и грандиозный Экзерциргауз (прежнее имя Манежа) – крытый плац для проведения военных смотров – в котором мог свободно маневрировать целый пехотный полк. Проект испанского инженера Августина Бетанкура потрясал современников прорывным инженерным решением – в здании размером примерно 166 метров в длину и 45 метров в ширину не было ни одной колонны, массивную крышу поддерживали 30 деревянных ферм (вековые лиственницы для них свозились со всей России). Реализацию проекта курировал лично император Александр I, поэтому работы велись ударными темпами. Уже через восемь месяцев после начала строительства Экзерциргауз был торжественно открыт. Спешка, с которой велось строительство, сыграла со зданием злую шутку – уже через год после постройки в двух фермах обнаружили трещины. В 1823 году рассчитали и построили новую кровлю, несколько улучшив детали конструкции и увеличив число ферм с 30 до 45. Чтобы деревянные балки не гнили, пол чердака здания был засыпан полуметровым слоем махорки, впитывавшей излишнюю влагу. В таком виде Манеж простоял почти 200 лет, пережив три революции и две разрушительные войны – гражданскую и Великую Отечественную. Сначала, при жизни Александра I, здание использовали по назначению, то есть муштровали под его крышей солдат, проводили смотры и парады царских полков, но с 30-х годов XIX века парады и смотры постепенно уступили место всевозможным выставкам, балам и концертам. В таком качестве Манеж встретил октябрьскую революцию 1917 года. Пришедшие к власти большевики балы не жаловали, поэтому быстро приспособили здание Манежа сперва под казарму, затем под гараж правительственных машин. Наконец, 5 ноября 1957 года зданию присвоили статус Центрального выставочного зала. Революционные потрясения не прошли для Манежа даром – матросы, расквартированные в здании в первые месяцы революции, выкурили махорку, и знаменитые деревянные балки вновь начали подгнивать. Реставрация по-московски Страсть столичного мэра к реконструкции памятников русской истории и архитектуры известна всем. Известен и весьма своеобразный подход к этой проблеме: стоит историческому зданию оказаться в ведении московских властей, как выясняется, что архитекторы прошлого не предусмотрели чего-нибудь архиважного, например, подземной автостоянки или нескольких этажей, в которых можно разместить, скажем, офисный центр. Затем, если повезет, здание ждет реконструкция «с воссозданием исторического облика», как случилось с гостиницей «Москва». Если же исторический облик никак не сочетается с подземными гаражами и торговыми центрами, то постройку могут лишить статуса памятника архитектуры и безжалостно снести или перестроить, как был перестроен Военторг и снесена усадьба Римского-Корсакова. Случается, что ведомства, курирующие памятники архитектуры, упорствуют, тогда здание может быть признано аварийным и снесено в связи с угрозой обрушения – так наша столица лишилась дома Плевако в Большом Афанасьевском переулке. Наконец, в историческом здании просто может случиться пожар, скажем из-за старой проводки, и проблема решится сама собой. Такая судьба постигла дом композитора Алябьева и старейшее деревянное строение Москвы – дом князей Трубецких. Старый Манеж не нравился столичному мэру, Юрий Михайлович даже как-то раз назвал его «позорным пятном» в центре города. План реконструкции исторического здания был готов еще в 1998 году – помимо замены старых балок и стропил он предусматривал строительство нескольких подземных этажей с двухуровневым гаражом, офисами и ресторанами. Но реализовать дорогостоящий проект (оценочная стоимость $250 млн) никак не получалось – столичные и федеральные власти не могли решить, в чьем ведении находится памятник. Пожар – наиболее вероятной его причиной был признан поджог, однако виновных так и не нашли – поставил точку в многолетних спорах. Осматривая дымящиеся руины, мэр Лужков заявил, что город из своей казны оплатит восстановление Манежа, тем более, что после пожара стоимость предстоящих работ уменьшилась примерно в четыре раза. Московские чиновники, недолго думая, достали из-под сукна ждавший своего часа план реконструкции. Подрядчика тоже не пришлось долго искать – им оказалось весьма известная компания ОАО «Горнопроходческих работ номер 1», именно она осуществляла строительство торгового центра «Охотный ряд» на Манежной площади, а также участвовала в строительстве Лефортовского тоннеля и ряда других важных объектов. Пожар и последующая реконструкция Манежа стали своего рода водоразделом, показавшим всесилие строительного комплекса и бессмысленность попыток спасти русскую архитектуру. Защитникам архитектуры осталось лишь составлять печальные списки утраченных памятников. В конце 2006 года при поддержке Музея архитектуры вышел в свет каталог уничтоженных памятников старины, согласно которому с 1990-го по 2006 год Москва потеряла 650 исторических построек. Еще более тревожные данные приводит московское подразделение международной организации SAVE Europe’s Heritage, согласно им только за пять лет, с 2002 го по 2007 год, столица лишилась 1000 зданий, из которых порядка 200 имели статус объекта культурного наследия либо ожидали получения этого статуса.